НовостиСвета (LightNews) - Свет РОДа мiру Круг ВсеМiРноРОДового ЦЕЛительства Технологии творчества для становления Мастером своих талантов. Жизне-речение – это НЕ Channaling Развитие критического и системного мышления – овладение Мечом кладенцом и Заветным кольцом на основе Русской РОДовой Кольцевой Науки, воссозданной по материалам наследия Пушкина А.С. с ядром Четырехединства РОДовых Системных Законов: Постоянное совершенствование Праведности Полноты и Порядка РОДа Человеческого
2012-04-18 Державин Г.Р. через НовостиСвета "Учитель Пушкина А.С. о Боге в стихах"
В данной статье мы прикасаемся к
воззрению на Бога, на отношения человека с Богом одного из главных
лицейских учителей Пушкина А.С. - Державина Г.Р.
He сильно нежит красота, Не столько восхищает радость, Не столько легкомыслен ум, Не столько я благополучен... Желанием честей размучен. Зовет, я слышу, славы шум! Державин. Пушкин А.С. "Арап Петра Великого"
"А между тем небесной благодати Таи в душе, царевич, семена. Притворствовать пред оглашенным светом Нам иногда духовный долг велит; Твои слова, деянья судят люди, Намеренья единый видит бог". ... "Родился я под небом полунощным, Но мне знаком латинской Музы голос, И я люблю парнасские цветы. Я верую в пророчества пиитов." Пушкин А.С. "Борис Годунов"
"На всё, что с тобою случилось, и что ты сам на себя навлек, у меня один ответ: ПОЭЗИЯ. Ты имеешь не дарование, а гений. Ты богач, у тебя есть неотъемлемое средствобыть выше незаслуженного несчастия, и обратить в добро заслуженное; ты более нежели кто-нибудь можешь и обязан иметь нравственное достоинство. Ты рожден быть великим поэтом; будь же этого достоин.
В этой фразе вся твоя мораль, всё твое возможное счастие и все
вознаграждения. Обстоятельства жизни, счастливые или несчастливые,
шелуха. Ты скажешь, что я проповедую с спокойного берега утопающему.
Нет! я стою на пустом берегу, вижу в волнах силача и знаю, что он не
утонет, естьли употребит свою силу, и только показываю ему лучший берег,
к которому он непременно доплывет, естьли захочет сам. Плыви, силач. А я
обнимаю тебя... Читал Онегина и Разговор, служащий ему предисловием: несравненно! По данному мне полномочию предлагаю тебе первое место на русском Парнассе. И какое место, есть ли с высокостию гения соединить и высокость цели! Милый брат по Аполлону! это тебе возможно! А с этим будешь недоступен и для всего, что будет шуметь вокруг тебя в жизни". Письмо В.А.Жуковского Пушкину А.С. из "Переписки 1824"
"Ты, как я вижу, предал в руце мои только дух свой, любезнейший сын. А мне право до духу твоего нет дела: он жив и будет жив, ибо весьма живущ. Подавай-ка мне свое грешное тело, то есть свой аневризм. С этим прекрасным аневризмом не уцелеет и дух твой. Дух же твой нужен мне для твоего Годунова, для твоих десяти будущих поэм, для твоей славы и для исправления светлым будущим всего темного прошедшего. Слышишь ли, Бейрон Сергеевич! Но смотри же: Бейрон на лире, а не Бейрон на деле... Прошу покорнейше уважать свою жизнь и помнить, что можешь сделать в ней много прекрасного, несмотря ни на какие обстоятельства...Твое дело теперь одно: не думать несколько времени ни о чем, кроме поэзии, и решиться пожить исключительно только для одной высокой поэзии. Создай что-нибудь бессмертное, и [беды] самые беды твои (которые сам же состряпал) разлетятся в прах... у тебя такие есть способы сладить с своею судьбою, каких нет у простых сынов сего света, способы благородные, высокие. Перестань быть эпиграммой, будь поэмой". В. А. Жуковский - Пушкину. Вторая половина (не позднее 23 сентября 1825 г. Петербург).
О ты, пространством бесконечный, Живый в движеньи вещества, Теченьем времени превечный, Без лиц, в трех лицах божества! Дух всюду сущий и единый, Кому нет места и причины, Кого никто постичь не мог, Кто всё собою наполняет, Объемлет, зиждет, сохраняет, Кого мы называем: бог.
Измерить океан глубокий, Сочесть пески, лучи планет Хотя и мог бы ум высокий, — Тебе числа и меры нет! Не могут духи просвещенны, От света твоего рожденны, Исследовать судеб твоих: Лишь мысль к тебе взнестись дерзает, В твоем величьи исчезает, Как в вечности прошедший миг.
Хаоса бытность довременну Из бездн ты вечности воззвал, А вечность, прежде век рожденну, В себе самом ты основал: Себя собою составляя, Собою из себя сияя, Ты свет, откуда свет истек. Создавый всё единым словом, В твореньи простираясь новом, Ты был, ты есть, ты будешь ввек!
Ты цепь существ в себе вмещаешь, Ее содержишь и живишь; Конец с началом сопрягаешь И смертию живот даришь. Как искры сыплются, стремятся, Так солнцы от тебя родятся; Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают, Вратятся, зыблются, сияют, Так звезды в безднах под тобой.
Светил возженных миллионы В неизмеримости текут, Твои они творят законы, Лучи животворящи льют. Но огненны сии лампады, Иль рдяных кристалей громады, Иль волн златых кипящий сонм, Или горящие эфиры, Иль вкупе все светящи миры — Перед тобой — как нощь пред днем.
Как капля, в море опущенна, Вся твердь перед тобой сия. Но что мной зримая вселенна? И что перед тобою я? В воздушном океане оном, Миры умножа миллионом Стократ других миров, — и то, Когда дерзну сравнить с тобою, Лишь будет точкою одною; А я перед тобой — ничто.
Ничто! — Но ты во мне сияешь Величеством твоих доброт; Во мне себя изображаешь, Как солнце в малой капле вод. Ничто! — Но жизнь я ощущаю, Несытым некаким летаю Всегда пареньем в высоты; Тебя душа моя быть чает, Вникает, мыслит, рассуждает: Я есмь — конечно, есть и ты!
Ты есть! — природы чин вещает. Гласит мое мне сердце то, Меня мой разум уверяет,
Ты есть — и я уж не ничто! Частица целой я вселенной, Поставлен, мнится мне, в почтенной Средине естества я той, Где кончил тварей ты телесных, Где начал ты духов небесных И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров, повсюду сущих, Я крайня степень вещества; Я средоточие живущих, Черта начальна божества; Я телом в прахе истлеваю, Умом громам повелеваю, Я царь — я раб — я червь — я бог! Но, будучи я столь чудесен, Отколе происшел? — безвестен; А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, создатель! Твоей премудрости я тварь, Источник жизни, благ податель, Душа души моей и царь! Твоей то правде нужно было, Чтоб смертну бездну преходило Мое бессмертно бытие; Чтоб дух мой в смертность облачился И чтоб чрез смерть я возвратился, Отец! — в бессмертие твое.
Неизъяснимый, непостижный! Я знаю, что души моей Воображении бессильны И тени начертать твоей; Но если славословить должно, То слабым смертным невозможно Тебя ничем иным почтить, Как им к тебе лишь возвышаться, В безмерной разности теряться И благодарны слезы лить.
1784
Комментарии к стихотворению:
"Без лиц, в трех лицах божества. «Автор,
кроме богословского православной нашей веры понятия, разумел тут три
лица метафизические, то есть: бесконечное пространство, беспрерывную
жизнь в движении вещества и нескончаемое течение времени, которое бог в
себе совмещает» (Об. Д., 593). Метафизические — по терминологии XVIII в.
и, в частности, Державина — означает «философские». Это «разъяснение»
Державина, как и ряд других стихов оды (например, «Так солнцы от тебя
родятся»), явно противоречит церковным представлениям, согласно которым
пространство, время и «жизнь в движении вещества» имели «начало» и будут
иметь «конец»; земля же была центром мироздания, и солнце создано богом
только одно. Не удивительно, что ода Державина вызвала протесты со
стороны ревнителей православия, например М. М. Сперанского (см. Грот, 3,
593).
Отдадим должное Пушкину А.С., который поднялся в мере своего понимания над мировоззрением своего учителя, рассматривая все элементы Четырехединства во всей полноте, включая "анти-" и достиг истинного мировоззрения!
"Перечел я Державина всего, и вот мое окончательное мнение. Этот чудак не знал ни русской грамоты, ни духа русского языка - (вот почему он и ниже Ломоносова). Он не имел понятия ни о слоге, ни о гармонии - ни даже о правилах стихосложения. Вот почему он и должен бесить всякое разборчивое ухо. Он не только не выдерживает оды, но не может выдержать и строфы (исключая чего знаешь). Что ж в нем: мысли, картины и движения истинно поэтические; читая его, кажется, читаешь дурной, вольный перевод с какого-то чудесного подлинника. Ей богу, его гений думал по-татарски - а русской грамоты не знал за недосугом. Державин,
со временем переведенный, изумит Европу, а мы из гордости народной не
скажем всего, что мы знаем об нем (не говоря уж о его министерстве). У Державина должно сохранить будет од восемь да несколько отрывков, а проччее сжечь. Гений его можно сравнить с гением Суворова - жаль, что наш поэт слишком часто кричал петухом".
"Ты слишком бережешь меня в отношении к Жуковскому. Я не следствие, а точно ученик его, и только тем и беру, что не смею сунуться на дорогу его, а бреду проселочной. Никто не имел и не будет иметь слога, равного в могуществе и разнообразии слогу его. В бореньях с трудностью силач необычайный. Переводы избаловали его, изленили; он не хочет сам созидать, но он, как Voss, гений перевода. К тому же смешно говорить об нем, как об отцветшем, тогда как слог его еще мужает. Былое сбудется опять, а я всё чаю в воскресении мертвых." (П. А. Вяземскому)
"Я долго жил и многим насладился; Но с той поры лишь ведаю блаженство, Как в монастырь господь меня привел. Подумай, сын, ты о царях великих. Кто выше их? Единый бог. Кто смеет Противу их? Никто. А что же? Часто Златый венец тяжел им становился: Они его меняли на клобук. Царь Иоанн искал успокоенья В подобии монашеских трудов". Пушкин А.С. "Борис Годунов"