Ян Якоб Стам. Травма в организациях.

Елена Веселаго. О сложностях бизнес-расстановок

Теперь поговорим о принятии, примирении, reconciliation, восстановлении видимости системного события.

Если принять эту модель, в которой Поле стремится к целостности, а информацию для восприятия мы с группой и клиентом берем «на всех», то есть «хорошая новость», примирение всегда наступит хоть в какой-то степени. И еще более оптимистично можно сказать, что это не наше дело. Т.е. мы скорее изучаем способы как не мешать собою восстановлению целостности, исцелению. Чем способы, как помогать этому.

Мешаем мы, конечно же, собственным неприятием. Это связано как с личными ограничениями (как я могу «принимать», что муж бил беременную клиентку???) ,так и с принципиальной невозможностью человека ассимилировать большие события (массовые бедствия).

Значит, мы должны так предъявить (в расстановке) и описать непринятый/неприемлемый опыт, чтобы он стал более приемлемым.

По опыту можно заметить, что один и тот же (по описанию) опыт разрешается в разных системах совсем по-разному. Для примера я возьму ситуацию, когда бабушка потеряла мужа в сталинских репрессиях, а внучка никак не может создать отношения с мужчиной. Предположим, расстановка показала, что внучка находится в переплетении с бабушкой.

И тогда можно выделить примерно пять уровней, по которым можно помогать распаду переплетения:

1) «бабушка, это не мое, это твое». На словах это звучит скорее как отвержение. Однако, в этом есть признание правды, а значит крупица принятия: «Бабушка, моих сил нет , чтобы смотреть на то, что ты пережила. Все что я могу сказать про это – моих сил нет.» Но это значит что короткий взгляд все же брошен.

2) «бабушка, я как ты». «Я чувствую такую же боль, когда теряю своего мужчину». Принятие (конечно же, тоже частичное) через идентичность опыта.

3) «такова судьба» или «такова судьба женщины: мы соединяемся с мужчиной, а потом мужчина может пропасть». Принятие через общность, но в отличие от предыдущего случая общность тут не «я и бабушка», а «мы, женщины». Еще точнее можно было бы сказать «мы, женщины России». Еще два года назад я, рассказывая этот способ работы, предлагала добавить «теперь другие времена», но после работы в некоторых странах бывшего СССР, я затрудняюсь уже называть времена другими…

4) «мы все в едином движении». На этом уровне часто работает Хеллингер, когда говорит о том, что Дух движет всеми и всем в равной степени. Именно эта философия реализуется в многоуровневых расстановках. Не так много расстановщиков готовы работать на таком уровне, напрямую признавая Дух. Тем не менее, это очень близко к народной русской присказке «все под Богом ходим», и многие клиенты готовы выйти на такой уровень рассмотрения своей истории.

5) «ты там, а я здесь» или «ты умерла, и я уважаю то, что с твоей смертью это закончилось. Я могу теперь взять свою жизнь себе. Я оставляю тебе покой смерти и беру себе жизнь в полной мере, какой она пришла и через тебя тоже». Внешне похоже на первый уровень, но глубина процесса совсем иная. В этом диапазоне находятся так называемые «мертвые» расстановки, где умершие находятся вне досягаемости наших земных претензий и даже нашей любви.

Хочу обратить внимание, насколько такое описание принятия отличается от радостных объятий, к которым мы привыкли в «популярных расстановках». Принятие может приходить через слезы, через злость, через столкновение (спор) со смертью, через бессилие. Но, конечно, и через радость тоже :)

Елена Веселаго. Можно ли доверять расстановкам?

Если исходить из того, что в расстановках мы ищем связи между текущей болевой ситуацией клиента и отвергнутым ранее системным опытом, то насколько важна фактическая составляющая в проживании этого опыта? В широком понимании первого Порядка, которого я сейчас придерживаюсь, я ищу не «исключенного человека», а отвергнутый опыт. И далее я не работаю на включение исключенного человека персонально, а на проживание опыта, который ранее был отторгнут системой. Клиент, группа и расстановщик, проявляя и проживая этот опыт, снова включают его в «зону видимости». Это происходит не в голове, не на уровне знания фактов, а в теле (и возможно за пределами физического тела, в энергетическом теле или в бессознательном родовой системы). Для тела не нужны факты, но тело может проживать чувства и состояния.

Исходя из своего понимания расстановок и примеров, подобных описанному выше, я сейчас считаю, что переходить на уровень фактов в расстановках не требуется.

Но мы имеем дело с разными клиентами и разными ситуациями. Далеко не все клиенты готовы смотреть на «размытые» картины в расстановках, проживать их  и не задаваться вопросами о том, что же это все-таки такое было. Иногда эти картины имеют настолько сильную энергию, что она превышает способность клиента к контакту с происходящим. Тогда переход на уровень фактов послужит «просто» средством уменьшения и ограничения энергии расстановки, чтобы клиент мог оставаться с ней в контакте. Я исхожу здесь из того, что лучше «синица в руках», т.е. контакт с небольшим фрагментом, чем «журавль в небе» - масштабная многоуровневая картина, с которой никто не в контакте.

Однако, для улучшения контакта и внесения большей ясности бывает достаточно формулировок, которые далеки от однозначности. Они не искушают расстановщика и клиента знанием прошлого в деталях. Например, если  фигура, «напоминающая ребенка» идет в ноги в фигуре, «похожей на его маму», то вместо слов о том, что это абортированный ребенок, можно сказать о том, что, кажется, здесь была какая-то потеря у этой женщины. Вместо заявлений «это любовница твоего отца» можно сказать «рядом с твоим отцом стоит кто-то или что-то, что ему дорого, и это долго не было признано».

Помочь исключенному прийти в область восприятия клиента и группы. Например, предложить фразу...: «Я знаю тебя. Я знаю тебя в своем теле, а теперь я вижу тебя отдельно».

"Важно быть осторожным и не делать предположений относительно реальных фактов. Такие предположения опасны, и терапевты, которые смешивают энергии, проявляющиеся в расстановках, с реальными фактами , лишь увеличивают нагрузку и замешательство участников". (из книги «Искусство и практика семейных расстановок»)

Сейчас далеко не каждый расстановщик знает о меняющихся ролях, умеет их отслеживать и адекватно с ними обращаться.

Начиная с 2009 года некоторые расстановщики стали осваивать и работу с многоуровневыми ролями, когда один заместитель представляет несколько ролей (точнее уже нужно говорить «несколько энергий» или «несколько ситуаций») одновременно. В этом случае многие роли в принципе не могут быть «атрибутированы», их несколько. Сложность состоит в том, что многоуровневые роли возникают и у тех расстановщиков, которые о них не знают или не умеют/не хотят с ними работать 

Теория травмы (или шаманские традиции) описывает такое явление, как пост-травматическое расщепление (шаманы называют это «потерянные кусочки души»). Какая-то часть человеческого опыта в силу травмы становится недоступной или его восприятие сильно искажено. Например, в результате насилия женщина «выбирает» более не иметь интимных отношений с мужчинами. Или пострадавший в аварии водитель остро реагирует на визг тормозов на улице. А иногда эти недоступные области возникают не в результате актуальной травмы, а передаются трансгенерационно. Собственно, это и есть исключенный опыт, о котором шла речь выше...

Наша готовность слышать поле только в ограниченном количестве сюжетов и картинок приводит к тому, что поле «вынуждено» проявляться только в тех формах, в которых его могут видеть. Мы не только трактуем сюжеты так, как нам удобно/привычно (точнее: безопасно), но и бессознательно задаем фильтры, определяя формы, в которой поле может к нам приходить.

Вот только несколько основных причин, по которым проявленное в расстановке и воспринятое нами может не иметь никакого отношения к реальным фактам. «Семейные расстановки лишь выявляют энергии, существующие внутри семейных систем», как пишет Бертольд Ульсамер. И этого более чем достаточно для того, чтобы позволить этим энергиям не быть более отвергнутым, а войти в контакт с нами и стать видимыми, принятыми, а затем трансформироваться и продолжить течь дальше…

Бертольд Ульсамер. Комментарии к "Барселонской декларации" Берта Хеллингера:

Исследования, которым на сегодняшний день Берт придаёт большое значение, тоже не оригинальны. Это исследования, к которым до него пришли многие мистики разного рода. Что всё едино, что не существует добра без зла – то же признают и буддисты в подобном ключе.

Бертольд Ульсамер о парных отношениях и лоскутных семьях:

Только когда каждый ощутит эти фразы как правильные, отношения благополучно заканчиваются. Ведущий предлагает те или иные фразы заместительнице клиентки. Та произносит эти фразы в адрес заместителя первого мужа, проверяя при этом, насколько они подходят.

«Я благодарна тебе за все, что я получила от тебя, а то, что ты получил от меня, ты можешь оставить себе». В любых отношениях есть или была причина для благодарности. Помимо всего плохого, между ними был и поток любви. Они доверялись друг другу надеждами, мечтами и желаниями, пусть даже позже и разочаровывались в этом. Благодарность уместна. Она создает хорошую почву для дальнейшего освобождения.

«Я оставляю тебе твою часть ответственности за наше расставание, а мою часть ответственности я буду нести сама». Эта фраза освобождает более всего. Она делает очевидной простую реальность. В разрушении партнерства всегда участвуют двое. Не бывает одного виноватого и одного невиновного. Однако, в вихре чувств во время и после расставания, многие забывают эту истину. При помощи вышеуказанной фразы каждый принимает свою часть. Это благостно влияет на второго/вторую, и облегчает ему/ей принятие своей части ответственности. Прекращается обмен обвинениями и это снимает тяжесть с обоих.

«Я дам тебе место в сердце как своему бывшему мужу». Предыдущий партнер принадлежит к нашей системе. Мы не может исключить его своей доброй волей. Если мы относимся к нему с уважением и любовью, даем ему место «в нашем сердце», то это благо для него и для нас самих. С этого момента он может медленно, с течением времени отстраниться и дружелюбно смотреть на бывшего партнера и его дальнейшую жизнь с некоторой дистанции.

Это возрастающее отчуждение проходит иначе, если есть общий ребенок, так как дети создают нерасторжимую связь между отцом и матерью. Эту истину выражает последняя фраза: «Через нашего сына мы будем всегда связаны».

Что не прояснено родителями, ложится тяжким грузом на ребенка. Часто он чувствует себя разрываемым на части между родителями. Особенно плохо, когда родитель пытается сделать из него своего союзника в борьбе против другого. Кто пытается перетянуть ребенка на свою сторону как союзника против второго родителя, тот злоупотребляет ребенком в личных целях и наносит ему вред.

Тот, кто ругает порицает своего бывшего партнера, разрушает этим свою нынешнюю связь.

Расстановки показывают огромную любовь к биологическим родителям, чье место не может занять никто другой. Второй муж может подарить ребенку своей жены всю свою любовь и заботу. Но это не делает его отцом. Если второй муж хочет потеснить или заменить отца, он наносит этим вред ребенку. Так как тот попадет в неразрешимый для него конфликт лояльностей. Итак, это обязанность клиентки, разъяснить своему сыну, кто его отец.

Существует и третий источник конфликтов, когда не учитываются порядки. Последующие партнеры должны уважать предыдущих. Имеется в виду, что клиентка должна признать бывшую жену своего мужа как его первую партнершу. Его первая жена такая же часть жизни ее мужа, как и ее первый муж - часть ее жизни. Тот, кто пытается оттеснить (подавить) предшествующего партнера другого, игнорирует тем самым часть реальности и порождает очаг напряжения.

Подобным образом представляются мне и расстановки. Когда существование «знающего поля» и его сила проникли в сознание и были пережиты в расстановках, благоговение перед этим феноменом было всепоглощающим. А между тем, уже некоторое время мы переживаем опыт его существования и его прочность, и он стал нам привычнее. И мы можем начинать - со всеми возможными предосторожностями - приближаться к нему и исследовать его дальше.