Беседа с доктором политических наук, членом Общественного совета при Министерстве культуры и Изборского клуба
28.08.2014
Осенью российскому обществу будет представлена дорабатываемая ныне «Концепция государственной политики в области культуры», еще на стадии проекта вызвавшая немалое раздражение у наших либералов самой попыткой госрегулировании в этой сфере.
– Сергей Феликсович, в последнем выступлении на Валдае президент Путин впервые четко обозначил необходимость культурной самоидентификации современной России, основанной на национальных духовных и культурных кодах. В администрации президента разработан проект программы «Основы государственной культурной политики». В Совете Федерации в начале июля прошли парламентские слушания по этой теме. Затем в экспертных кругах была разработана концепция «культурного суверенитета». В чем сходство и различие президентской и экспертной концепций?
– Документ под названием «Концепция государственной политики в области культуры» родился в одном из исследовательских центров Минкультуры. 5 июня он был представлен на круглом столе в Университете культуры. Эта концепция широко обсуждалась также и в Изборском клубе, в котором я состою.
Выработанное нами понятие культурного суверенитета содержит три основных постулата. Во-первых, каждый народ имеет право жить в соответствие с теми установками и нормами, которые выработаны веками и значимы для него, никто не вправе навязывать ему неких «универсальных» норм. Строго говоря, это положение соответствует конвенции ЮНЕСКО о сохранении самобытных культур в её более широком толковании. Во-вторых, государство и народ имеют право защищаться и пресекать распространение тех культурных образцов, которые нарушают нормы, ими принятые. И наконец, в-третьих, государство и народ имеют право пресекать попытки использования сферы культуры в целях разрушения политического суверенитета страны. Авторы документа выступают за то, чтобы такой или похожий по смыслу концепт лег в основу новой государственной политики в сфере культуры.
– В чем основное противоречие вашего подхода и сегодняшних официальных проектов?
– Оно, я бы сказал, методологическое. В Кремле традиционно пытаются вырабатывать компромиссные документы, которые учтут и как-то совместят весь спектр позиций в обществе. Мы же считаем, что в судьбоносных вопросах за основу нужно брать позицию абсолютного большинства народа. Уточню, какого большинства: того, что при всех идеологических, политических и если хотите, эстетических различиях считает, что судьбу народа и выбор его целей развития должен решать сам народ, внутри страны. Что касается меньшинства, то это малочисленная, но очень активная и весьма специфическая часть общества, которая убеждена, что решать за народ должны некие внешние «прогрессивные» силы и структуры. Так вот, мы не ставим перед собой задачу – примириться с этой частью общества, которой от силы наберется 10 %. Гораздо важнее - объединить 90 %. Если мы посмотрим на «Всеобщую декларацию прав человека», на которую наше деструктивное меньшинство любит ссылаться, то увидим, что там есть положения, которыми ограничено действие нескольких десятков перечисленных в ней прав. Например, сказано, что отношения между людьми должны основываться на духе братства; каждый гражданин может требовать соблюдения своих прав, только если несет обязательства перед обществом; осуществление прав может быть ограничено, если они расходятся с требованиями общественной морали.
– Но ведь сегодня на «просвещенном» Западе сами требования морали подвергаются значительной деформации, причем уже де-юре…
– Мы считаем, что если большинство общества не приемлет каких-то этических новшеств, то они не являются неотъемлемыми «правами человека». В конце концов, есть классическая «вольтеровская» максима либерализма о том, что моя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека. А например, оскорбление религиозных или национальных чувств – это тот же удар по коллективной свободе народа. О чем наши «свободолюбцы» предпочитают забывать.
Кроме того, по сравнению с традиционной трактовкой, определенной, в частности, документами ЮНЕСКО, мы расширяем понятие «культурное наследие». Помимо двух признанных его составляющих: материальная и нематериальная культура, мы вводим еще одну – нормативно-ценностную, подразумевающую привычные приоритеты, ценности, нравственные установки. Главное, что эти установки признаются сегодня ценными большинством общества. Мы утверждаем, что нельзя разрушать ценностный мир другого человека, как и другого государства. По сути, – это глубоко либеральный подход в классическом понимании слова «либерализм».
НЕ может быть 3 кита, а только пара. И посему нематериальная культура -это не еще одна – нормативно-ценностную, а тоже самое , что и привычные приоритеты, ценности, нравственные установки.
– Когда мы говорим о внешней угрозе культурно-духовному коду нашего народа, не следует ли на первое место среди угроз поставить общее чудовищное падение культуры в широких слоях общества: от рабочих до высших чиновников, от школьников до их учителей?
– Сегодня возникла огромная пропасть между теми, кто признает, что есть безусловное понятие добра и зла, высшей истины и теми, кто видит цель человека только в удовлетворении любых его прихотей, кто утверждает, что истин бесконечное множество, а добро и зло относительны. Так я, будучи, кстати, атеистом, настаивал на наиболее жестком судебном решении по провокации «Пусси райт». Поскольку, если православные могут, в силу евангельских постулатов, простить такое безобразие, то атеисты просто обязаны защитить права верующих, поскольку речь идет о надругательстве над ценностным миром.
– Не типичный вы, однако, атеист... Впрочем, давайте вернемся к угрозам культурному суверенитету.
– Угрозы эти делятся на субъективные и объективные. Из числа первых – угроза информационной агрессии, направленной на разрушение культуры и политического суверенитета. Объективная же угроза – это утверждение стереотипов общества потребления, которое превращает человека в объект. Установка на безграничное потребление уничтожает мир. Противоположность ему – общество созидания, где главным достоинством человека становится не мера его потребления, а то, что он смог привнести в мир. Такая установка всегда была значима для русской культуры и нашла концентрированное воплощение в советскую эпоху.
Другая объективная угроза – массовая культура, когда широким массам преподносится опошленный эрзац великих культурных достижений. В результате от Вольтера остается только скепсис, от Шекспира – только борьба за власть и любовные страсти, от Боккаччо – лишь скабрезность //от Пушкина - только поэт, "бабник, кутежник, потомок негра"//. Можно ли этому противостоять? Такой, на мой взгляд, выдающийся советский писатель-философ, как Борис Стругацкий (которого нынешние псевдолибералы совершенно напрасно записывают в «свои») писал, что противостоять агрессивной западной масс-культуре можно только развивая и укрепляя собственную национальную культуру.
Третья объективная угроза – кризис так называемого общества Модерна. В Европе, со времени Декарта, само понятие разума стало такой же неотъемлемой традицией, как и вера. Однако сейчас, когда западный мир стирает все традиции, он также стирает и понятие разума. //Не кризис европейцев, а отшелушивание, отпадение от разума и истины, тк они с 1920 г. вообще не в круге ведущего народа, тк в круге только одна Россия на 12000 лет. Это знание кольцевой науки надо внедрять во все мозги способные мыслить. - Л.В.М.//
– Позволю себе процитировать известного публициста Сергея Кара-Мурзу, выступившего на слушаниях по культурной политике в Совете Федерации. «В ближайшие 10–15 лет Россия окажется перед лицом угроз, которые лишь зародились в ходе реформ и в зрелой форме реализуются уже тогда, когда сойдет с арены поколение советских людей с их знанием, навыками и ценностями. Люди какого культурно-исторического типа должны будут преодолевать эти угрозы?» Как бы вы ответили на этот вопрос?
– Я бы сказал, что этот искомый тип «новые советские». Это люди – созидатели, чувствующие родство со своей историей, но продолжающие идти выше и дальше. Откуда они возьмутся? А они есть среди нас. Такие люди всегда рождались даже в самые темные времена. Просто государство должно помогать, поддерживать в своих людях этот огонек творчества. Объединить российских людей можно только общим делом и движением в будущее. Об этом свидетельствует вся наша история.
– Известный пушкинист Валентин Непомнящий утверждал, что культурное пространство России всегда равнялось нравственному, духовному. И в нем всегда была вертикальная лестница – от хаоса к гармонии. А ныне эта лестница, по его словам, лежит плашмя. Сегодня государство производит запоздалые манипуляции с этой лестницей. Но тоже какие-то странные: одной рукой приподнимает ее, а другой – отпускает: мол, у нас свобода падать. Чем на ваш взгляд вызвана такая непоследовательность?
– К сожалению, наше государство не может до конца определиться с целями и установками. Не стоит забывать о том, что 23 года назад произошло крушение страны. У нас государственность сегодня только-только восстает из обломков, что вполне сопоставимо с восстановлением Руси после татарского нашествия. Но сегодня нашему государству пришла пора уже опереться на народ, в широком понимании этого слова, на богатые культурные традиции прошлого. //сейчас пришло время сбросить жидовское нашествие на Русь//
//Опираясь н кольцевую науку Пушкина, время отремонтировать пути социализма, а это значит провести реприватизацию (отказ от частной собственности), и отремонтировать пути общественной экономики социализма при следующем условии - общественном местном самоуправлении (выборы снизу вверх от 10,100, 1000 и т.д.) - имея это отправной станцией для победоносного движения ведущей в мире Руси при 4-х сторонах жизнедеятельности: общественных настроении, мировоззрении, экономики и правления В.М.Л.//
а– Сейчас уже далеко не редкостными стали намеренно провокационные, кощунственные выставки так называемого «актуального искусства», издевательства над классикой в театрах. Но ведь это, так сказать, боевая «верхушка» антикультуры. Ее основная армия, имя которой, к сожалению, легион, густо разлита вокруг: в теле- и радиоэфире, глянцевых журналах, визуальном пространстве городов… Как бороться с этой массовой пошлостью? Это ведь сложнее, чем просто запретить мат в кино, не так ли?
– Прежде всего, надо поддерживать классические образцы культуры и те морально-нравственные императивы, эстетические основы, которые они генерируют. Давно замечено: культура расцветает отнюдь не в условиях вседозволенности. Требования и ограничения, предъявляемые извне, концентрируют мысль создателя произведения культуры, позволяя высказаться глубже и многограннее. Отсутствие запретов расслабляет не только дух, но и разум. В конце концов, сама культура – это система запретов, так было всегда. От запретов свободен дикарь, исповедующий промискуитет и съедающий побежденного врага. //да, сначала система запретов навязывается извне сверху, потом человек духовно растет, понимая важность следованию запретам, принимает их как свои личные и даже более того//
Проблема в том, что когда людям нечего сказать в содержательном смысле, они пытаются утвердить себя произвольным изменением формы. В конце 1980-х – начале 1990-х произошел ценностный погром в нашем обществе. Но внутренне большинство людей, даже неосознанно, сопротивлялось этому. // любой народ делится на пару равных противоположностей. также и общество русских людей далее делится на частников и общественников. Даже в 39-летнем круге частного образа жизни (1979-2018) действовали частники в основном, а общественники кто страдал, а кто продолжал идти вперед - с пониманием положения - во имя победы общественников в будущем В.М.Л.// Именно поэтому советские фильмы до сих пор пользуются массовой популярностью: там внутренне близкие для большинства моральные установки. Кстати, нам в советское время показывали лучшие образцы зарубежного кино, прошедшие через тщательный отбор, и мы ими очаровывались. И лишь потом, когда к нам хлынуло их массовое, второсортное кино, мы увидели, что оно гораздо ниже уровнем, чем отечественное. Не следует забывать и о том, что сам Запад за последние десятилетия сильно деградировал. //Запад с 1920 г. перестал быть ведущим в мире, но не перестал быть хищником, и потому продолжает загрызать слабых, чтобы выжить в условиях потери силы и энергии, которая естественно перешла русскому народу. Надо Западу дать по зубам, чтобы нечем было грызть все подряд. И сделает это только Россия. - В.М.Л.//
– Сегодня нас всех последовательно превращают в homo economicus, выведенного впервые в трудах теоретика современного капитализма Макса Вебера. Общие условия рыночной «игры» таковы, что любая публичная деятельность, в том числе в сфере культуры зависит от дебета-кредита, за всем стоит банковский ростовщический капитал. А рыночные механизмы, как известно, в итоге воспроизводят для массового потребления – играя на самых низменных чувствах – секс, насилие, пошлость. Как нам выбраться из этой западни?
– Рыночные отношения – это система короткой мотивации. Поэтому вполне естественно, что в рамках этой парадигмы торговать порножурналами выгоднее, чем продавать Гегеля или Трубецкого. Но когда мы начинаем удовлетворять какие-то потребности, мы начинаем их и стимулировать. Неизбежно возникает вопрос целеполагания. Поэтому позиция «допустимо все», которой долгое время придерживалось Министерство культуры и до сих пор придерживается влиятельная часть чиновников – лукава. На недавнем заседании общественного совета Минкультуры и СПЧ под председательством господина Федорова, мы высказали свои замечания о недостаточной последовательности государственного регулирования в сфере культуры, а они, наоборот, были недовольны самой тенденцией начавшегося регулирования. Такое вот принципиальное противоречие в обществе.
//Президент должен, пусть на время, заткнуть рот либералам, и вести курс на восстановление суверенитета России во всех сферах жизни - на основе древних русских прав и обычаев, которые с 1920 и 1998 гг. требуются кольцевой пушкинской наукой вперед на 300 лет. - ВМЛ//
– Тот же Сергей Кара-Мурза, называет одной из явных угроз российскому обществу углубляющийся ценностный раскол, выход из которого «сильное» меньшинство ищет в социальном и культурном апартеиде. Сергей Георгиевич предлагает обдумать «обеспечение культурной автономии расколотых частей общества и диалог между ними, чтобы затормозить стихийный уход большинства в катакомбную культуру». Поставлю вопрос так: а остались ли общие культурные доминанты у нашего расколотого общества?
– Общество расколото по многим направлениям. Но центральный пункт раскола тот, о котором я уже упоминал: одни считают, что народ должен сам решать свою судьбу, определять форму государственности, нормы культуры и морали, другие – с разной степенью откровенности – выступают за подчинение в этих вопросах внешним силам.
Перед лидером страны сегодня стоит очень серьезный выбор: стать на позицию меньшинства, как это было в 90-е годы, попытаться примирить обе части общества в некоем паллиативе или же твердо встать на позицию большинства народа. Первый путь явно катастрофичен и чреват социальным взрывом, второй – практически исчерпан. Примирить непримиримое уже не получится: недовольны будут и те и другие, а в итоге клубок противоречий все равно обратится против государства. Для искренних государственников и патриотов остается только третий путь и на него надо вступить обеими ногами после стольких лет балансирования.
//никакого примирения не должно быть, как его не было в 1991 г., когда либералы попрали выбор советских народов на сохранение Союза народов и общественный строй в Референдуме 1991 г. Тогда они были на своем поле круга частного образа жизни (1979-2018). Теперь по Пушкину "мы близимся к началу своему" - общественному кругу в 39 лет с 2018 г. Тут просто "частная" впадина сменится взлетом "общественной" волны. - В.М.Л.
– Стоит уточнить, что в отличие от начала 2000-х, когда эта политика баланса и «примораживания» была относительно успешна, сегодня сами противоречия вышли на новый уровень глубины и остроты. Особенно, в связи с событиями на Украине. Порой кажется, что у нас в государстве живут два разных народа…