НовостиСвета (LightNews) - Свет РОДа мiру Круг ВсеМiРноРОДового ЦЕЛительства Технологии творчества для становления Мастером своих талантов. Жизне-речение – это НЕ Channaling Развитие критического и системного мышления – овладение Мечом кладенцом и Заветным кольцом на основе Русской РОДовой Кольцевой Науки, воссозданной по материалам наследия Пушкина А.С. с ядром Четырехединства РОДовых Системных Законов: Постоянное совершенствование Праведности Полноты и Порядка РОДа Человеческого
"Расизм, когда один народ, причисляет себя к избранному народу, расе, а другой(-ие) народ(-ы) - к ущербным, - это иллюзия, следование которой приводит к нарушению Системного РОДового Закона Иерархии, с соответствующими последствиями за нарушение этого и других Системных Законов! Нет кем-то (Богом, Наукой, Верой и т.п.) избранных рас и народов! Всем народам и расам предназначено жить глобальной семьей народов с позиции "на равных", а не "сверху"/"снизу" - к чему приводит и толкает расизм. У каждого народа/расы есть свои уникальные Таланты, которыми только этот народ/раса может обогатить РОД Человеческий. Просвещенному, здравомыслящему глобальному политику очевидна польза для всех глобального равенства, вместо глобального неравенства - толпо-"элитаризма", "Любая организация должна служить НаРОДу. Это одна из аксиом для любой действующей в стране организации. Если организация служит уничтожению, уничижению РОДов, НаРОДа, то это вредная организация, подлежащая реорганизации или ликвидации. Современные банки, грабящие людей ссудными процентами и воровскими схемами махинациями со вкладами и агентствами, - и есть наглядный пример вредных организаций. Все организации, в том числе тайные общества и ордена, масоны и т.п., финансируемые из-за рубежа, занимающиеся политикой, также являются вредными, потому что вряд ли будут проводить интересы коренного НаРОДа", "Поделимся опытом преодоления травмы раскулачиванием:
Клиент боялся покупать недвижимость в собственность, любые разговоры
супруги клиента о покупке недвижимости вводили клиента в ступор, в
подавленное состояние. В Поле расстановки выяснилось, что это было
связано с Историей прадеда по мужчинам отцовской линии - у прадеда жид
силой отобрал недвижимость и имущество (видимо, под предлогом
раскулачивания), в поле прадед лежал на земле с тяжелой головой, ему на
голову поставил ногу жид и угрожал пистолетом. Введенная фигура "Режима"
сообщила, что она хотела как лучше, а такого не хотела. Жид сообщил,
что он воспользовался ситуацией, он выиграл. После этого прадед поднялся
со злостью, с намерением бунтовать. После сообщения фразы решений: "Мы стали жертвами своего времени, жертвами иллюзий в идеологиях". Напряжение в узле Палач-Жертва спало, наступило примирение. Прадед сказал своему потомку - Клиенту: "Помни
об этом, лучше разрешить отношения с жидами мирным системным путем. Иди
своей судьбой моя любовь и поддержка всегда с тобой". "В свете этой расстановки у нас уточнилось понимание того, как Фарлаф-жид мог убить Руслана-патриота
- это один из примеров, когда предок в Поле расстановки лежал в
состоянии жертвы под Палачом-Фарлафом-жидом еще со времен,
раскулачивания патриотов жидами. Чтобы развязать этот узел, оживить Руслана - потребовались Живые Фразы Решения - живое слово Терапевта расстановок - Финна: "Мы стали жертвами того Времени, впали в иллюзии идеологий того времени. Нам не хватило различения и интуиции".
После этого удалось поднять, не берущего ответственность за создание
этой ситуации Предка, появилась возможность воплощенному Руслану-Клиенту
напитаться силой Предка и дальше идти уже не повторяя ошибок - прямиком
к победе над печенегами с целью пробуждения Люда Милого".Подробнее о преодолении травм. НовостиСвета
"Очень важным типом отношения к людям является расизм. В основе его лежит представление о том, что
человеческий род не един, а делится на подвиды - высшие и низшие. Расизм -
часть мировоззрения, и потому влияет и на отношения внутри каждого народа.
Например, на Западе социальный расизм в отношении к бедным, а затем к расе
рабочих», прямо вытекал из расизма этнического. На интенсивность расизма
сильно повлиял кальвинизм с его учением о делении людей на избранных и
отверженных. На Западе социальный расизм в период формирования капитализма стал
частью культуры, даже вошел в культурное ядро общества. Социальный расизм -
один из корней мальтузианства, учения о необходимости воспрепятствовать
«размножению бедных», Им был проникнут и либерализм как основное идеологическое
учение. [Адам Смит писал:«Человек,
вся жизнь которого проходит в выполнении немногих простых операций, становится
таким тупым и невежественным, каким только может стать человеческое существо...
Но в каждом развитом цивилизованном обществе в такое именно состояние должны
неизбежно впадать трудящиеся бедняки, т. е. основная масса народа»]". С.Г.Кара-Мурза
"Расизм это —
убеждённость в том, что достоинство человека обусловлено прежде всего (а то
и единственно) биологически
фактом происхождения от родителей, принадлежащих к определённым рода́м (кланам),
племени, народу, расе, а все прочие —
происходящие из других родо́в, племён, народов, рас и смешанных браков с их
представителями,— достоинством человека либо не обладают в принципе, либо
не обладают его полнотой. Культура в расистском понимании вторична по своей значимости по отношению к биологической основе, и
соответственно с точки зрения расистов освоение культуры «биологически
высших» «биологически низшими» не делает «биологически низших» частью сообщества
«биологически высших». По мнению расистов освоение культуры «биологически
высших» «биологически низшими» аналогично тому, что происходит, когда обезьяну
в цирке учат проделывать те или иные трюки, что делает её поведение в ходе
циркового представления в чём-то подобным поведению человека в тех или иных
житейских ситуациях. Однако эта дрессура или подражание обезьяны человеку в
стиле басни И.А.Крылова «Мартышка и очки» не могут сделать обезьяну человеком. В
каких-то случаях освоение культуры «биологически высших» «биологически низшими»
может запрещаться, чтобы «биологически низшие» были легко отличимы от
«биологически высших» в повседневности жизни общества, по сути разделённого на
«касты» по признаку биологического происхождения. В противном случае неизбежны ситуации,
абсурдность которых (пусть и трагическая) обличает несостоятельность расизма",
"Обоснование ... политики в
отношении отсталых с точки зрения буржуазно-либерального Запада народов в
1937 г. огласил У.Черчилль, давая показания комиссии Пиля по поводу
просионистской политики Великобритании в Палестине: «Я не считаю, что собака на сене имеет исключительные права на это сено,
даже если она лежит на нём очень длительное время. Я не признаю такого права. Я
не признаю, например, что какая-то великая несправедливость была совершена по
отношению к американским индейцам или к аборигенам в Австралии. Я не признаю,
что этим людям был нанесён ущерб в результате того, что более сильная раса, более
высокоразвитая раса или, во всяком случае, более умудрённая раса, если так
можно выразиться, пришла и заняла их место»... Эта нравственно-этическая позиция проистекает из библейской доктрины
порабощения человечество от имени Бога". КОБ "Разрешение
проблем национальных взаимоотношений в русле Концепции общественной
безопасности"
"Расизм возник еще в ходе Реформации, с
разделением рода человеческого на расу избранных и расу отверженных (поэтому
колонизаторы Америки из гражданского общества были расистами, а колонизаторы из
традиционного общества Испании - нет). Национализм же возникает лишь с
превращением народа в политическую нацию, а до такого превращения России начала
века было далеко. Черносотенство исходило из понятия народ. Близости
черносотенства к фашизму нет и быть не может, поскольку эти явления лежат на
разных цивилизационных траекториях. Фашизм есть порождение Запада и только
Запада, черносотенство - охранительный консерватизм, типичный продукт культуры
России начала века". С.Г. Кара - Мурза. Черный миф
"Рабов науськивают друг на друга; их заставляют воевать за интересы своих хозяев
и умирать за них; их толкают на баррикады, чтобы победители шествовали к власти
по их трупам; их всегда приносят в жертву мамоне; у раба нет своего будущего,
ибо оно – всегда чужое…" Олег Атаманов. Письма Другу по Счастью №2
С некоторого времени Северо-Американские
Штаты обращают на себя в Европе внимание людей наиболее мыслящих. Не
политические происшествия тому виною: Америка спокойно совершает свое поприще,
доныне безопасная и цветущая, сильная миром, упроченным ей географическим ее
положением, гордая своими учреждениями. Но несколько глубоких умов в недавнее время занялись исследованием
нравов и постановлений американских, и их наблюдения возбудили снова вопросы,
которые полагали давно уже решенными. Уважение к сему новому народу и к его уложению, плоду новейшего
просвещения, сильно поколебалось. С изумлением увидели демократию в ее
отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве.
Всё
благородное, бескорыстное, всё возвышающее душу человеческую - подавленное
неумолимым эгоизмом и страстию к довольству (comfort);большинство, нагло притесняющее общество;
рабство негров посреди образованности и свободы; родословные гонения в народе,
не имеющем дворянства; со стороны избирателей алчность и зависть; со стороны
управляющих робость и подобострастие; талант, из уважения к равенству,
принужденный к добровольному остракизму; богач, надевающий оборванный кафтан,
дабы на улице не оскорбить надменной нищеты, им втайне презираемой: такова
картина Американских Штатов, недавно выставленная перед нами.
Отношения
Штатов к индийским племенам, древним владельцам земли, ныне заселенной
европейскими выходцами, подверглись также строгому разбору новых наблюдателей.
Явная несправедливость, ябеда и бесчеловечие американского Конгресса осуждены с
негодованием; так или иначе, чрез меч и огонь, или от рома и ябеды, или
средствами более нравственными, но дикость должна исчезнуть при приближении
цивилизации. Таков неизбежный закон. Остатки древних
обитателей Америки скоро совершенно истребятся; и пространные степи,
необозримые реки, на которых сетьми и стрелами добывали они себе пищу,
обратятся в обработанные поля, усеянные деревнями, и в торговые гавани, где
задымятся пироскафы и разовьется флаг американский.
Нравы северо-американских дикарей знакомы
нам по описанию знаменитых романистов. Но Шатобриан и Купер оба представили нам
индийцев с их поэтической стороны, и закрасили истину красками своего
воображения. "Дикари, выставленные в романах", - пишет Вашингтон-Ирвинг
- "так же похожи на настоящих дикарей, как идиллические пастухи на
пастухов обыкновенных". Это самое подозревали читатели; и
недоверчивость к словам заманчивых повествователей уменьшала удовольствие,
доставляемое их блестящими произведениями.
В Нью-Йорке недавно изданы "Записки
Джона Теннера", проведшего тридцать лет в пустынях Северной Америки, между
дикими обитателями. Эти "Записки" драгоценны во всех отношениях.
Они
самый полный, и вероятно последний, документ бытия народа, коего скоро не
останется и следов. Летописи племен безграмотных, они разливают истинный свет
на то, что некоторые философы называют естественным состоянием человека;
показания простодушные и бесстрастные, они наконец будут свидетельствовать
перед светом о средствах, которые Американские Штаты употребляли в XIX столетии
к распространению своего владычества и христианской цивилизации.Достоверность сих
"Записок" не подлежит никакому сомнению.Джон Теннер еще жив; многие особы (между
прочими Токвиль, автор славной книги: "De
la dйmocratie en Amйrique")видели его и купили от него самого его книгу. По их мнению, подлога тут быть не может. Да и стоит
прочитать несколько страниц, чтобы в том удостовериться: отсутствие всякого
искусства и смиренная простота повествования ручаются за истину.
Отец Джона Теннера, выходец из Виргинии,
был священником. По смерти жены своей он поселился в одном месте, называемом
Эльк-Горн, в недальнем расстоянии от Цинциннати.
Эльк-Горн был подвержен нападениям
индийцев. Дядя Джона Теннера однажды ночью, сговорясь с своими соседями,
приближился к стану индийцев и застрелил одного из них. Прочие бросились в реку
и уплыли...
Отец Теннера, отправляясь однажды утром в
дальнее селение, приказал своим обеим дочерям отослать маленького Джона в
школу. Они вспомнили о том уже после обеда. Но шел дождь, и Джон остался дома.
Вечером отец возвратился и, узнав, что он в школу не ходил, послал его самого
за тростником и больно его высек. С той поры отеческий дом опостылил маленькому
Теннеру; он часто думал и говаривал: "Мне
бы хотелось уйти к диким!"
"Отец
мой" - пишет Теннер - "оставил Эльк-Горн, и отправился к устью
Биг-Миами, где он должен был завести новое поселение. Там на берегу нашли мы
обработанную землю и несколько хижин, покинутых поселенцами из опасения диких.
Отец мой исправил хижины и окружил их забором. Это было весною. Он занялся
хлебопашеством. Дней десять спустя по своем прибытии на место, он сказал нам,
что лошади его беспокоятся, чуя близость индийцев, которые вероятно рыщут по
лесу. "Джон", - прибавил он, обращаясь ко мне, - "ты сегодня
сиди дома". Потом пошел он засевать поле с своими неграми и старшим моим
братом.
"Нас
осталось дома четверо детей. Мачиха, чтоб вернее меня удержать, поручила мне
смотреть за младшим, которому не было еще году. Я скоро соскучился, и стал
щипать его, чтоб заставить кричать. Мачиха велела мне взять его на руки и с ним
гулять по комнатам. Я послушался, но не перестал его щипать. Наконец она стала
его кормить грудью; а я побежал проворно на двор и ускользнул в калитку, оттуда
в поле. Не в далеком расстоянии от дома, и близ самого поля, стояло ореховое
дерево, под которым бегал я собирать прошлогодние орехи. Я осторожно до него
добрался, чтоб не быть замечену ни отцом, ни его работниками... Как теперь вижу
отца моего, стоящего с ружьем на страже посреди поля. Я спрятался за дерево и
думал про себя: "Мне бы очень хотелось увидеть индийцев!"
"Уж моя соломенная шляпа была почти полна
орехами, как вдруг услышал я шорох. - Я оглянулся: индийцы! Старик и молодой
человек схватили меня и потащили. Один из них выбросил из моей шляпы орехи и
надел мне ее на голову. После того ничего не помню. Вероятно я упал в обморок,
потому что не закричал. Наконец я очнулся под высоким деревом. Старика не
было. Я находился между молодым человеком и другим индийцем, широкоплечим и
малорослым. Вероятно я его чем-нибудь да рассердил, потому что он потащил меня
в сторону, схватил свой томагаук(дубину) и знаками велел мне глядеть вверх. Я понял, что он мне
приказывал в последний раз взглянуть на небо, потому что готовился меня убить.
Я повиновался; но молодой индиец, похитивший меня, удержал удар, взнесенный над
моей головою. Оба заспорили с живостью. Покровитель мой закричал. Несколько
голосов ему отвечало. Старик и четыре другие индийца прибежали поспешно. Старый
начальник, казалось, строго говорил тому, кто угрожал мне смертию. Потом он и
молодой человек взяли меня, каждый за руку, и потащили опять. Между тем ужасный
индиец шел за нами. Я замедлял их отступление, и заметно было, что они боялись
быть настигнуты.
"В
расстоянии одной мили от нашего дома, у берега реки, в кустах, спрятан был ими
челнок из древесной коры. Они сели в него все семеро, взяли меня с собою и
переправились на другой берег, у самого устья Биг-Миами. Челнок остановили. В
лесу спрятаны были одеяла (кожаные) и запасы; они предложили мне дичины и
медвежьего жиру. Но я не мог есть. Наш дом отселе был еще виден; они смотрели
на него, и потом обращались ко мне со смехом. Не знаю, что они говорили.
"Отобедав, они пошли вверх по берегу,
таща меня с собою по прежнему, и сняли с меня башмаки, полагая, что они мешали
бежать. Я не терял еще надежды от них избавиться, несмотря на надзор, и замечал
все предметы, дабы по ним направить свой обратный побег; упирался также ногами
о высокую траву и о мягкую землю, дабы оставить следы. Я надеялся убежать во
время их сна. Настала ночь; старик и молодой индиец легли со мною под одно
одеяло и крепко прижали меня. Я так устал, что тотчас заснул. На другой день я
проснулся на заре. Индийцы уже встали и готовы были в путь. Таким образом шли
мы четыре дня. Меня кормили скудно; я всё надеялся убежать, но при наступлении
ночи сон каждый раз мною овладевал совершенно. Ноги мои распухли, и были все в
ранах и в занозах. Старик мне помог кое-как и дал пару мокасинов(род кожаных лаптей), которые облегчили меня
немного.
"Я шел
обыкновенно между стариком и молодым индийцем. Часто заставляли они меня бегать
до упаду. Несколько дней я почти ничего не ел. Мы встретили широкую реку,
впадающую (думаю) в Миами. Она была так глубока, что мне нельзя было ее
перейти. Старик взял меня к себе на плечи, и перенес на другой берег. Вода
доходила ему под мышки; я увидел, что одному мне перейти эту реку было
невозможно, и потерял всю надежду на скорое избавление. Я проворно вскарабкался
на берег, стал бегать по лесу, и спугнул с гнезда дикую птицу. Гнездо полно
было яиц; я взял их в платок и воротился к реке. Индийцы стали смеяться, увидев
меня с моею добычею, разложили огонь и стали варить яйца в маленьком котле. Я
был очень голоден, и жадно смотрел на эти приготовления. Вдруг прибежал старик,
схватил котел и вылил воду на огонь вместе с яйцами. Он наскоро что-то шепнул
молодому человеку. Индийцы поспешно подобрали яйца и рассеялись по лесам. Двое
из них умчали меня со всевозможною быстротою. Я думал что за нами гнались, и
впоследствии узнал, что не ошибся. Вероятно меня искали на том берегу реки...
"Два или три
дня после того, встретили мы отряд индийцев, состоявший из двадцати или тридцати
человек. Они шли в европейские селения. Старик долго с ними разговаривал. Узнав
(как после мне сказали), что белые люди за нами гнались, они пошли им на
встречу. Произошло жаркое сражение, и с обеих сторон легло много мертвых.
"Поход наш
сквозь лес был труден и скучен. Через десять дней пришли мы на берег Мауми.
Индийцы рассыпались по лесу, и стали осматривать деревья, перекликаясь между
собою. Выбрали одно ореховое дерево (hickory), срубили его, сняли кору и сшили
из нее челнок, в котором мы все поместились; поплыли по течению реки, и вышли
на берег у большой индийской деревни, выстроенной близ устья другой какой-то
реки. Жители выбежали к нам на встречу. Молодая женщина с криком кинулась на
меня и била по голове. Казалось, многие из жителей хотели меня убить; однако
старик и молодой человек уговорили их меня оставить. Повидимому, я часто бывал
предметом разговоров, но не понимал их языка. Старик знал несколько английских
слов. Он иногда приказывал мне сходить за водою, разложить огонь и тому подобное,
начиная таким образом требовать от меня различных услуг.
"Мы
отправились далее. В некотором расстоянии от индийской деревни находилась
американская контора. Тут несколько купцов со мною долго разговаривали. Они
хотели меня выкупить; но старик на то не согласился. Они объяснили мне, что я у
старика заступлю место его сына, умершего недавно; обошлись со мною ласково, и
хорошо меня кормили во всё время нашего пребывания. Когда мы расстались, я стал
кричать - в первый раз после моего похищения из дому родительского. Купцы
утешили меня, обещав через десять дней выкупить из неволи".
Наконец челнок
причалил к месту, где обитали похитители бедного Джона. Старуха вышла из
деревянного шалаша, и побежала к ним навстречу. Старик сказал ей несколько слов;
она закричала, обняла, прижала к сердцу своему маленького пленника и потащила в
шалаш.
Похититель Джона
Теннера назывался Манито-о-гезик. Младший из его сыновей умер незадолго перед
происшествием, здесь описанным. Жена его объявила, что не будет жива, если ей
не отыщут ее сына. То есть, она требовала молодого невольника, с тем чтоб его
усыновить. Старый Манито-о-гезик с сыном своим Киш-кау-ко и с двумя
единоплеменниками, жителями Гуронского озера, тотчас отправились в путь, чтоб
только удовлетворить желание старухи. Трое молодых людей, родственники старика,
присоединились к нему. Все семеро пришли к селениям, расположенным на берегах
Оио. Накануне похищения индийцы переправились через реку и спрятались близ
Теннерова дома. Молодые люди с нетерпением ожидали появления ребенка, и
несколько раз готовы были выстрелить по работникам. Старик насилу мог их
удержать.
Возвратясь благополучно домой с своею
добычею, старый Манито-о-гезик на другой же день созвал своих родных и
знакомых, и Джон Теннер был торжественно усыновлен на самой могиле маленького
дикаря.
Была весна.
Индийцы оставили свои селения и все отправились на ловлю зверей. Выбрав себе
удобное место, они стали ограждать его забором из зеленых ветвей и молодых
дерев, из-за которых должны были стрелять. Джону поручили обламывать сухие
веточки и обрывать листья с той стороны, где скрывались охотники. Маленький
пленник, утомленный зноем и трудом, всегда голодный и грустный, лениво исполнял
свою должность. Старый Манито-о-гезик, застав однажды его спящим, ударил
мальчика по голове своим томагаукоми
бросил замертво в кусты. Возвратясь в табор, старик сказал жене своей:
"Старуха! мальчик, которого я тебе привел, ни к чему не годен; я его убил.
Ты найдешь его там-то". Старуха с дочерью прибежали, нашли Теннера еще
живого и привели его в чувства.
Жизнь маленького
приемыша была самая горестная. Его заставляли работать сверх сил; старик и
сыновья его били бедного мальчика поминутно. Есть ему почти ничего не давали;
ночью он спал обыкновенно между дверью и очагом, и всякий, входя и выходя,
непременно давал ему ногою толчок. Старик возненавидел его, и обходился с ним с
удивительной жестокостию. Теннер никогда не мог забыть следующего происшествия.
Однажды
Манито-о-гезик, вышед из своей хижины, вдруг возвратился, схватил мальчика за
волосы, потащил за дверь, и уткнул как кошкулицом в навозную кучу. "Подобно всем индийцам" - говорит
американский издатель его Записок - "Теннер имеет привычку скрывать свои
ощущения. Но когда рассказывал он мне сие приключение, блеск его взгляда и
судорожный трепет верхней губы доказывали, что жажда мщения - отличительное
свойство людей, с которыми провел он свою жизнь, - не была чужда и ему.
Тридцать лет спустя желал он еще омыть обиду, претерпенную им на двенадцатом
году!"
Зимою начались
военные приготовления. Манито-о-гезик, отправляясь в поход, сказал Теннеру:
"Иду убить твоего отца, братьев и всех родственников"... Через
несколько дней он возвратился и показал Джону белую, старую шляпу, которую он
тотчас узнал: она принадлежала брату его. Старик уверил его, что сдержал свое
слово и что никто из его родных уже более не существует.
Время шло, и Джон
Теннер начал привыкать к судьбе своей. Хотя Манито-о-гезик всё обходился с ним
сурово, но старуха его любила искренно и старалась облегчить его участь. -
Через два года произошла важная перемена. Начальница племени Отавуавов,
Нет-но-куа, родственница старого индийца, похитителя Джона Теннера, купила его,
чтоб заменить себе потерю сына. Джон Теннер был выменен на боченок водки и на
несколько фунтов табаку.
Вторично
усыновленный, Теннер нашел в новой матери своей ласковую и добрую
покровительницу. Он искренно к ней привязался; вскоре отвык от привычек своей
детской образованности и сделался совершенным индийцем, - и теперь, когда
судьба привела его снова в общество, от коего был он отторгнут в младенчестве,
Джон Теннер сохранил вид, характер и предрассудки дикарей, его усыновивших.
"Записки"
Теннера представляют живую и грустную картину. В них есть какое-то однообразие,
какая-то сонная бессвязность и отсутствие мысли, дающие некоторое понятие о
жизни американских дикарей. Это длинная повесть о застреленных зверях, о
мятелях, о голодных, дальних шествиях, об охотниках, замерзших на пути, о
скотских оргиях, о ссорах, о вражде, о жизни бедной и трудной, о нуждах,
непонятных для чад образованности.
Американские дикари все вообще
звероловы. Цивилизация европейская, вытеснив их из наследственных пустынь,
подарила им порох и свинец: тем и ограничилось ее благодетельное влияние.
Искусный стрелок почитается между ими за великого человека. Теннер рассказывает
первый свой опыт на поприще, на котором потом прославился.
…
Описание различных охот и приключений во
время преследования зверей занимает много места в "Записках" Джона
Теннера. Истории об одних убитых медведях составляют целый роман. То, что
он говорит о музе,американском олене
(cervus alces), достойно исследования натуралистов.
…
Подвергаясь таковым трудам и опасностям, индийцы имеют целию заготовление бобровых
мехов, буйволовых кож и прочего, дабы продать и выменять их купцам американским.
Но редко получают они выгоду в
торговых своих оборотах: купцы обыкновенно пользуются их простотою и
склонностию к крепким напиткам. Выменяв часть товаров на ром и
водку, бедные индийцы отдают и остальные за бесценок; за продолжительным
пьянством следует голод и нищета, и несчастные дикари принуждены вскоре опять
обратиться к скудной и бедственной своей промышленности. Джон Теннер следующим образом описывает
одну из этих оргий.
"Торг
наш кончился. Старуха подарила купцу десять прекрасных бобровых мехов. В
замену подарка обыкновенно получала она одно платье, серебряные украшения,
знаки ее владычества и бочку рому. Когда купец послал за нею, чтоб вручить свой подарок, она так была
пьяна, что не могла держаться на ногах. Я явился вместо ее, и был немножко
навеселе; нарядился в ее платье, надел на себя и серебряные украшения; потом,
взвалив бочку на плечи, принес ее в хижину. Тут я поставил бочку наземь и
прошиб дно обухом. "Я не из тех начальников" - сказал я -
"которые тянут ром из дырочки: пей кто хочет и сколько хочет!"
Старуха прибежала с тремя котлами, - и в пять минут всё было выпито. Я
пьянствовал с индийцами во второй раз отроду; у меня спрятан был ром; тайно
ходил я пить, и был пьян два дня сряду. Остатки пошел допивать с племянником
старухи... Он не был еще пьян; но жена его лежала перед огнем в совершенном
бесчувствии...
"Мы сели пить. В это время индиец, из
племени Ожибуай вошел шатаясь, и повалился перед огнем. Уж было поздно; но весь
табор шумел и пьянствовал. Я с товарищем вышел, чтоб попировать с теми, которые
захотят нас пригласить; не будучи еще очень пьяны, мы спрятали котел с
остальною водкою. Погуляв несколько времени, мы воротились. Жена товарища моего
всё еще лежала перед огнем; но на ней уже не было ее серебряных украшений. Мы
кинулись к нашему котлу: котел исчез; индиец, оставленный нами перед огнем,
скрылся; и по многим причинам мы подозревали его в этом воровстве. Дошло до
меня, что он сказывал, будто бы я его поил. На другой день пошел я в его хижину
и потребовал котла. Он велел своей жене принести его. Таким образом вор сыскался,
и брат мой получил обратно серебряные украшения!!.."Оставляем
читателю судить, какое улучшение в нравах дикарей приносит соприкосновение
цивилизации!
Легкомысленность,
невоздержанность, лукавство и жестокость - главные пороки диких американцев.
Убийство
между ими не почитается преступлением; но родственники и друзья убитого
обыкновенно мстят за его смерть.
…
Ныне Джон Теннер живет между образованными
своими соотечественниками. Он в тяжбе с своею мачихою о нескольких неграх,
оставленных ему по наследству. Он очень выгодно продал свои любопытные
"Записки", и на днях будет вероятно членом Общества Воздержности.
(17)Словом, есть надежда, что Теннер
современем сделается настоящим yankee, (18) с чем и поздравляем его от
искреннего сердца.
Из Путями Великого Россиянина (2006). А. Иванченко: «Нелегко
взохотить Русь вздохнуть разом и полной грудью, поелику миротворная по
своей изначальной природе и умудрённая тысячелетиями накопленным опытом,
она, исполинская, извечно сознавала, что заединный вздох ее подобен
всесокрушающему урагану, и потому привыкла дышать с осторожностью. Но
в роковую ошибку впадут те, кто спокойное ее дыхание примет за
смиренность лишенного главнейшего жизненного инстинкта вола,
чувствительного лишь к собственному желудку и бичу. Долго
докучала Русичам иудейская Хазария, долго прощали терпеливые Русичи
даже поругание своих святынь. Однако ж донаскучили хазарины. И тогда
заедино крякнули досадливо, садясь на борзых коней, дружинники
Светослава Хоробре… С той поры о Великой Хазарии и хазарах смутное
предание осталось». М.А. Максимович «Даже если Россия расширяет свои владения за счёт сопредельных колоний, в отличие от остальных колониальных держав она отдаёт этим своим новоприобретениям больше, чем берёт от них. И не потому, что ею движет некая филантропия или что-то в этом роде. Изначальные устремления всех империй мало разнятся, но там, где появляется русский человек, всё чудесным образом получает совсем иное направление. Выработанные
у восточных славян ещё с дохристианских времён нравственные нормы не
позволяют русскому человеку насиловать чужую совесть и посягать на
имущество, ему по праву не принадлежащее. Чаще из коренящегося в нём неистребимого чувства сострадания он готов отдать с себя последнюю рубашку, чем у кого-то её отнять. Поэтому, каким бы ни было победоносным русское оружие, в чисто меркантильном плане Россия всегда остаётся в проигрыше. Побеждённые
же ею или взятые под защиту в конечном итоге обычно выигрывают,
сохраняя в неприкосновенности свой образ жизни и духовные институты,
вопреки их явной недостаточности для прогресса, в чём легко убеждаешься,
познакомившись с ними более-менее основательно, приумножая своё
материальное достояние и существенно продвигаясь по пути цивилизации. Показательны примеры этому хотя бы Эстляндия и Кавказ,
в продолжение веков презираемые и насилуемые своими соседями, но
занявшие почётное место среди народов и достигших несравнимого с прежним
благосостояния под покровительством России, между тем как от
приобретения Эстляндии и Кавказа положение русского народа, то есть
коренного населения метрополии, не улучшилось нисколько. Последнее нам
кажется парадоксом, но такова реальность, первопричины которой кроются, несомненно, в особенностях русской морали». Родерик
Мурчинсон, президент Лондоновского географического общества - речь в
60-х года XIX века на многолюдном митинге в лондоновской Гайдпарке "В том-то и заключается подлинное величие настоящего учёного, чтобы
уметь беспристрастно проанализировать чужое мнение и, если того требует
истина, признать его, хотя оно и противоречит твоим собственным
теоретическим построениям, может быть, и выстраданным в муках". "Для такого человека, как Гексли, нужны были очень веские доводы,
чтобы безоговорочно согласиться с главным теоретическим постулатом
полигенизма, разделяющим человеческие расы на высшие и низшие и
утверждающим якобы естественную необходимость подчинения низших рас
высшим, и в первую очередь, конечно, поверить в полигенизм как науку. Он
поверил, вопреки своему сердцу, ибо так же, как Эрнест Геккель, увидел в
нём необходимое условие эволюции видов, будто бы само собой вытекающее
из теории естественного отбора Дарвина. А Дарвин для него, воинствующего атеиста, был Богом. И вот теперь Миклухо-Маклай всё это опроверг, разрушил до основания. Гексли, по его собственному признанию, плакал от радости
великого просветления и в то же время переживал опустошающую душу
нравственную трагедию. Он осознал всю меру злодеяний, какие из одного лишь своекорыстия совершила и продолжала совершать его страна //Англия//.
И для него это была трагедия личная, так как вдруг разлюбить свою
Отчизну, а тем более отрешиться от неё или хотя бы от грехов её не
принудила бы его никакая сила. То было бы предательство матери, а мать
сыновнему суду не подлежит. Она дала ему высшую из земных ценностей —
жизнь. Объективно в ту эпоху созданная Маклаем наука о человеке не могла принести Великобритании ничего, кроме политического вреда. Она вкладывала в руки подневольных народов самое мощное оружие, направленное против всей колониальной системы. Но это была действительно наука, непреложность которой сокрушала всех столпов полигенизма.
А уж здесь-то Томас Гексли внушаемым кумирами эмоциям не поддавался,
частичку за частичкой воспринимал доказательства Маклая с величайшим
сопротивлением всего своего могучего и трезвого ума, стократно всё
взвешивал, сопоставляя все «против» и «за». Истина всё же оказалась не в его пользу. И он перед ней склонился. Как учёный он понимал, что однажды сделанное в науке большое
открытие уже «закрыть» невозможно, ибо оно подготовлено всем
предшествующим ходом прогресса, всей суммой накопленных к определённому
этапу человеческих знаний", «Чем больше наблюдаешь за европейскими миссионерами и колонистами, тем больше изумляешься. Порядочных людей среди них немало, но редко кто (откровенно сказать, я пока таких не встречал, но, наверное, они должны всё-таки быть) даёт себе труд изучить сначала мировоззрение и понятия тех, кому они навязывают свои убеждения и порядок вещей.
Поэтому даже там, где, кажется, нет языковых преград, враждебность с
одной стороны и подозрительное недоверие — с другой только нарастают, и
всё это рано или поздно неминуемо приведёт к взрыву. Всякий пришелец, если на каком-то куске земли утвердились и пра-пра-праотцы его, в своём хотении сохранить унаследованный от отцов индивидуум должен помнить, что здесь он всё же пришелец, и сохранить
себя может до возможного в будущем разумного компромисса при
единственно приемлемом условии: всё начинать надо, как говорят у нас на
Руси, с азов, то есть с изучения мировоззрения хозяев земли, притом всей
их эволюции, от первичных мифов до сегодняшнего повседневного
житья-бытья. Чтобы вместо враждебности вызвать к себе интерес, своё
желательно показывать, но не навязывать…» Н.Н.Миклухо-Маклай", "Время, когда человек овладеет энергией октаэдра алмаза, наши предки называли Эрой Белорады, то есть Эрой Светлого Разума,
которая наступит после Покры — Эры Ошибок и Кривд, когда человек
освободится от необходимости использовать энергию уранита и предоставит
все его эманации только силам Луны, ибо своё назначение на Земле к тому
времени он выполнит". Иванченко А.
Расизм никуда не ушел, он просто замаскировался под американскую версию демократии - см. вторую половину ролика про поведение американских солдат в Ираке. Американцы примерно также себя вели с индейцами, теперь также ведут с Иракцами... кто следующий?
Мы - За Единство всех патриотов РОДа Человеческого!
Падение
Америки и Европы, занятие Россией ведущей роли в мире в наступившую с
1920 г. эпоху Пророка Пушкина А.С. Продолжение. Часть 40: "Пол РОБЕРТС: После крушения СССР в США была создана и спущена с цепи очень опасная
идеология. Ее называют неоконсерватизмом. Но по сути это — марксизм в
самой опасной его форме. Суть этой идеологии состоит в том, что мы,
американцы, — исключительная нация. //попал в точку сути и истоков американского расизма!// И поэтому можем и должны диктовать
свою волю миру — в этом состоит главный урок — без всякой альтернативы... если вы заявляете о своем превосходстве, о своей исключительности, вы
идете по тому же пути, по которому шел Адольф Гитлер с его концепцией
превосходства «арийской расы» и просто-напросто совершаете преступление.
Это очень опасная идеология."
Очень
показательно в свете последних заявлений Саакашвили о том, что
собираются "восстановить целостность Грузии" - за счет Южной Осетии. НС
Источником разделения народов являются ритмы общества. Как птицы весной
разделяются для высиживания птенцов. А осенью объединяются в стаи.
Сейчас время наступает, когда не только русские, но и все народы будут
жить в дружбе и почти без границ, т.к. местное самоуправление будет
повсеместным. Вот тогда вместо Саакашвили придет другой лидер и
восстановит союз с нами. Наблюдай движение настроений народов,
следи за банками и валютами. Вот мы сейчас продаем доллары и покупаем
золото. А Доллары сейчас растут, а золото падает. Скоро все поменяется" Лобов В.М.
"Политика двойных стандартов веками оттачивалась англосаксами и они
являются непревзойдёнными игроками на этом поле. Для России она никогда
не была сильной стороной её деятельности". О том как США и европейские страны осуществляли геноцид ливийского народа: Сражайся Муаммар!
Тегеран-2012: вызов Западу и путь в будущее - открытый вызов англо-саксонским расистам. 2/3 стран мира не хотят жить по расистским безнравственным правилам западных жидо-паразитов!
Европа – бывшая окраина огромной Славяно-Арийской Империи – давно
превращена в большую злую собаку, постоянно злобно лающую на бывшего
хозяина, хотя он ничего плохого ей никогда не делал только обучал,
строил, кормил, защищал
"Уголовные
дела, заведенные на евреев-потрошителей в Донецке, Ивано-Франковске,
Николаеве почему-то регулярно закрываются… Почему в Израиле такая
«хорошая медицина» и для чего она нужна? Здесь
вам качественно пересадят почку и даже вживят новое здоровое сердце…
добытые из тел граждан Украины, России, Сербии…"